Реформатор - Страница 94

– Твое величество готов согласиться на мои условия? – сразу же откликнулся далл.

– Нет, это ты готов согласиться на мои условия, – ответил король. – Если твои политические противники падут жертвой рокового стечения обстоятельств, ведь ничто не помешает тебе отдать мне войска?

– Нет, твое величество.

– В таком случае лучше всего будет, если ты и твои спутники принесут мне присягу.

– Прямо сейчас, твое величество? – поразился Зореант. – Но ведь еще ничего не сделано!

– Будет сделано, будет. У меня есть кое-кто, кто поможет тебе. Большой специалист в подобных вопросах.

– Но, твое величество, присяга – это серьезно! Я не могу служить обеим сторонам одновременно!

Михаил знал, что присяге уделялось очень большое место в мире Горр. Возможно, потому, что не существовало других возможностей обеспечить верность подчиненных. Зореант был прав: если что-то пойдет не так, он окажется в очень щекотливом положении. А потеря лица будущего соратника в планы короля Ранига и Круанта не входила.

– Ну хорошо. Напишешь обещание принести присягу после гибели некоторого количества членов Совета. И скрепишь своей печатью.

– Но это же…

– Да-да, я знаю, – прервал король шепот изумленного далла. – Будет очень неприятно, если существование Свитка получит огласку. Но оно не получит, если все стороны приложат усилия для того, чтобы наш договор был завершен. А потом я отдам тебе этот документ.

Михаил занимался тем, что, как выяснилось, умел делать лучше всего: договаривался. Конечно, ему хотелось заполучить далла и его армию, но, в принципе, он мог бы обойтись и без этого. И не страдал бы угрызениями совести, если бы Большой и Малый советы отправились в мир иной в полном составе. Они ведь были врагами как ни посмотри. Но самый главный договор ждет его впереди. И там ситуация будет отнюдь не столь выигрышной по сравнению с сегодняшней. Почти все козыри находятся в руках у императора. У короля Ранига и Круанта до сих пор не было ничего, что гарантировало бы победу. Максимум – кровавую ничью вследствие гибели обеих сторон.

Пока король находился в Иктерне, в Парме кипела бурная деятельность. Она была связана не столько со строительством дворца, сколько с заданиями его величества. Канцлер уру Лоарн предпринимал многочисленные усилия, направленные на отлов бродяг и организацию дорожного строительства. Казначей Ксарр пытался проводить в жизнь денежную реформу, предложенную королем. И вот с последней возникли проблемы.

– Мы не можем заменять одни золотые монеты на ассигнации, – говорил он канцлеру. – Это не будет правильным. Золотых монет в обиходе мало, а остальных – много. Пройдет немало времени, прежде чем золото осядет в нашем хранилище. А ведь его величеству нужны деньги именно сейчас.

– Но так рекомендовал король, – возразил Лоарн, встревоженно взирая на собеседника.

Они сидели в его кабинете. Лоарн, верный друг Ронела Ферена и старый вояка, не сразу сумел привыкнуть к мысли, что можно идти против прямых распоряжений короля. Но, с другой стороны, он понимал, что фразы казначея не лишены смысла.

По сути, именно из-за этих качеств Михаил сделал его канцлером. Когда король впервые увидел Лоарна, то сразу же сказал себе, что именно так должен выглядеть классический бюрократ его прежнего мира. Уру обладал суровым узким лицом с выступающим вперед подбородком и мрачным взглядом. Он был придирчив и внимателен к мелочам. Король предположил, что такой человек будет скрупулезно следовать инструкциям, и оказался прав. Канцлер был идеальным исполнителем.

– Да. Предлагаю написать его величеству, что нужны некоторые изменения в планах. Необходим выпуск ассигнаций, равных серебряным монетам. Скажем, одной и пяти. Кроме того, введем в обиход серебряную монету полного веса, равную десяти обычным. После этого можем смело изымать все остальное серебро.

– Как изымать? – удивился Лоарн. – Его величество ничего не говорил о принудительном изъятии.

– Не совсем принудительном – просто монеты будут оседать в хранилище. Постепенно их станет мало. В обиходе сохранится лишь полновесное серебро, которым очень тяжело рассчитываться. Поэтому люди быстро перейдут на ассигнации более мелкого достоинства. И то же самое сделаем с золотом: будет существовать лишь полновесная монета, равная десяти обычным.

– Но кто будет выпускать «серебряные» ассигнации? Кто их нарисует в таком количестве? И наконец, кто поставит отпечаток своей ти? Мы ведь решили, что будем использовать лишь королевскую ти.

– С королевской ти ничего не получится, – вздохнул Ксарр. – Разве что только на «золотых» ассигнациях. Нам придется привлекать других ишибов. Из личной охраны короля или еще откуда-то. Его величество должен сам принять такое решение. А насчет рисования он упомянул о том, что можно использовать какое-то клише. Я примерно представляю себе, что это такое.

Рестент не смог поднять заговор против короля Меррета, несмотря на все усилия. Эльфы были недовольны своим правителем, но не настолько, чтобы открыто выступить против него. К тому же большая часть дееспособного войска отправилась в Раниг. Остальные, лишенные нормального араина, влачили жалкое существование. Им недоставало решительности во всех вопросах. Именно поэтому прямой приказ Меррета не был исполнен – мятежный Рестент остался на свободе. Даже его араин не был конфискован. Старейшие эльфы предпочитали долгие обсуждения реальным поступкам. Это позволило Рестенту сколотить отряд, ядром которого стали преданные ему эльфы, столь неудачно атаковавшие имис.